Вот уже в который раз Божий новый летний день, две тысячи двадцать пятого года от Рождества Христова, приходил в столицу России Москву. Неспешно расцветала алая заря над многочисленными сонными домами, а из утренней туманной дымки горделиво выплывало на свет Божий оранжевое Солнце увеличивая с каждой минутой своё тепло и яркость. Проснулись в листве всевозможных парковых деревьев беззаботные воробьи и весело защебетав устремились они к продовольственным рынкам завтракать хлебными крошками. Вдруг послышался негромкий рокот мотора и к кафедральному собору храма Христа Спасителя подъехал легковой автомобиль. Из него вышел среднего роста мужчина лет тридцати трёх от роду, одетый в новенький серый костюм. Он извлёк из кармана сотовый телефон, кому-то позвонил, и через минуту из высоких храмовых дверей вышел худощавый монах в чёрной рясе с длинными чёрными волосами до плеч и с окладистой бородой с редкой проседью. Монах поздоровался с мужчиной как со своим старым знакомым. Затем развернулся, с прищуром посмотрев на утреннее Солнце, улыбнулся ему, и спустился по гранитной лестнице к служебным помещениям собора. А через несколько минут монах стоял у дверей спальни главы русской православной церкви.