Стояла невыносимая июльская жара. Огромные железные ворота медленно закрывались, закрывая для меня на долгое время все мирские радости по ту сторону. Тогда, оглянувшись на эти ворота и таявшую полоску свободы между ними, становившуюся всё тоньше и тоньше и, наконец, совсем исчезнувшую, я ещё не представлял, как долог и тяжёл будет мой путь обратно.

Наша колонна продолжала своё движение к плацу, и мне пришлось повернуть голову вперёд, что бы не сбивать шаг, и не мешать идущим сзади. Наконец, мы добрались до большой асфальтированной площадки несколько сотен метров в длину и ширину, именуемую «плацем». На плацу уже выстроились с десяток таких же, как наша, групп, ожидавших дальнейшей команды.